- Зачем запирать дверь, Любовь моя, - прошептал Лаваль своей упоительной возлюбленной, - если мы находимся у тебя в замке? Кто может потревожить госпожу, когда она того не желает?
Чечилия!
Он запустил пальцы в ее волосы и пропустил длинные пряди между них, с нежностью заглядывая в глаза итальянке. Не мудренно, что Франциск первое время был влюблен в нее, как школяр! Она удивительна! Она прекрасна!
- Милая, я хотел бы, чтобы мы могли встречаться с тобой чаще! - мнимый граф де Рамбулье терял голову. - Я за эти дни понял для себюя только одно: я влюбился в тебя, Чечилия! И Дальше нет смысла моей жизни, если ты не пожелаешь видеть меня!
Сказано было незадумываясь, словно озвучено желание не менее исстрадавшегося сердца.
А что, если твой маленький шалунишка Чезаре проговорится кому-нибудь о том, что его любимая мамочка целует незнакомого дядю? - Поинтересовался Лаваль.
Губы Чечилии заставили его замолчать, требовательно приникая к его губам. Кто может думать о чем-нибудь другом, когда такая женщина целует тебя так самозабвенно?
Франциск, тревоги, Франсуаза - все перестало существовать для Жана де Лаваля. Все превратилось в мелочи, недостойные его внимания. Все и все, кроме него и Чечилии, сплетшихся на ложе любви.
Как же повернуть все так, чтобы снова видеть ее? - думал Лаваль, уезжая прочь от замка де Ланскне. - Как же повернуть все так, чтобы изменить обстоятельства наперекор судьбе?
Ведь в Ланскне осталась не только Чечилия. там осталось и его сердце!
Скрытый текст